— Дерьмово, — вздохнул я, продолжая орудовать бритвой.

— Заткнись, — покраснела Лин. — Крейз, я хочу пойти с вами в рейд.

— Опять двадцать пять…

— Да что может случиться?! Это ведь паучий уровень, нам там вообще ничего не грозит! Понимаешь? Ни-че-го! Крайний раз мы вообще пролетели, как лом через говно!

— «Крайний», как ты выразилась, раз здесь ещё действовали какие-то правила, и всё в целом работало, как и планировалось. Сейчас всё пошло по звезде. Что нас реально ждёт на паучьем уровне — я понятия не имею. Ты, кстати, тоже.

— А как насчёт предыдущего опыта?

— Если молния десять раз подряд ударила в дерево, растущее рядом с твоим домом, это не значит, что в одиннадцатый раз она не ударит в дом. Я считаю, что вообще ничто ничего не значит. Не строй планов, Лин, и тебе не придётся впадать в ступор, когда они внезапно отказываются работать.

Я снял бритвой последнее пятнышко пены, умылся и вытер лицо полотенцем. Ну вот, теперь я готов встречать трупные курганы и гигантских птиц. Если сегодня всё пройдёт хорошо, превращу бритьё перед выходом в счастливый ритуал. И пусть только попробует не работать.

— Ты охеренно философский чувак, — признала Лин.

— Да, у нас был курс философии, — повернулся я к ней с улыбкой.

— Рада за вас. Но если планировать нет смысла, если надо действовать по обстоятельствам, то объясни, пожалуйста, почему ты так уверен, что конкретно здесь меня никто и ничто не убьёт? Разве, согласно твоей логике, здесь мне грозит не такая же опасность, как в туннелях? В туннелях я, по крайней мере, буду готова, буду стоять с оружием в руках, и…

Перемена случилась внезапно, как удар молнии.

Лин побледнела и схватилась за грудь.

— Что? — спросил я.

Она начала падать.

Я подхватил её, уронив на пол бритву и флакончик с кремом.

— Лин?! — крикнул я в испуге.

Свет над головой моргнул.

— Сердце, — прошептала Лин посиневшими губами. — Срочно…

— Ликрам! — заорал я не своим голосом, выбегая из душевой в зал. — Ликрам, ко мне!

Вероятно, потом я пожалею о своих словах. Но сейчас мне нужен был кто-то… Кто-то, кто не будет смотреть на меня щенячьими глазами, а, наоборот, понимающий, что к чему.

Внизу из наших была только Алеф. Увидев нас, она побежала навстречу.

— Что случилось?!

— Батарейка садится, — выдохнул я.

Свет мигал во всём корпусе. Люди выходили на галереи, крутя головами и недоуменно переговариваясь.

— К лифту, — сказала Алеф и побежала вперёд.

Она успела нажать кнопку, прежде чем я дотащил Лин до кабины.

— Крейз! — Рёв Ликрама раскатился по цилиндру. — Поднимись на десятый ярус, я войду.

— Есть, — буркнул я.

Подбежал. Двери кабины открылись, Алеф шагнула в сторону, пропуская нас.

— А ты что тут делаешь? — уставился я на Илайю, которая сжимала в руке планшет.

Илайя не сказала ни слова. Она с огромной скоростью продолжала убирать в ноль ползунки. В какой-то момент свет стабилизировался, но яркость существенно снизилась. При таком свете читать было бы уже проблематично.

Зато Лин открыла глаза, нашла меня взглядом и улыбнулась.

— Спасибо, Крейз.

— Не за что, не разговаривай, — прошептал я.

— Спасибо, здесь я в полной безопасности.

Сарказм жив, значит, и остальное приложится. Будем, за неимением лучшего, верить в это.

На десятом ярусе в кабину влетел Ликрам. Раньше, чем двери успели полностью раскрыться. Он тут же кинулся к панели, отодрал незаметную крышечку. Внутри оказалась красная кнопка с иероглифом и — замочная скважина.

Ключ появился в руке Ликрама, он вставил его в скважину, повернул и одновременно нажал кнопку.

— Что с ней?!

Двери только-только раскрылись до конца и начали сдвигаться обратно, когда в кабину влетел запыхавшийся Гайто. Я тут же передал Лин ему. Не было никаких объективных причин держать её именно мне.

— С ней? — прорычал Ликрам. — С ней п***ец, Гайто. Когда я говорил, что оживить нужно сотню человек, я нихрена не шутил! Все эти люди сейчас дышут, жрут, срут и чёрт-те чем ещё занимаются. Каждый тянет из неё энергию! Об этом ты, твою мать, тогда подумал?! А о том, что они вернулись в нормальные тела? Они будут трахаться, Крейз, я тебя уверяю, будут, и примерно месяцев через десять здесь раздадутся первые трогательные крики младенцев. Теперь ты понял, какого хера сотворил, грёбаный благодетель?!

— Не плачь, — срезал его Гайто. — Прорвёмся.

— При том, что основной балласт, чёртовы стаффы, даже работать отказались, — будто и не услышал его Ликрам. — В самом начале можно было принять одно трудное, но верное решение, и на этом бы всё закончилось, мы бы постарались о нём забыть. А теперь нам придётся…

— Не придётся, — перебил я.

— О, серьёзно? — посмотрел на меня Ликрам. — У тебя уже есть новый гениальный план?

— Зреет, — солгал я.

Плана, как такового, не было. Но из последнего разговора с Хранителями я кое-что вынес. Это «кое-что» медленно вращалось у меня в голове, как труп Азлика, и точно так же не показывало лица.

Ликрам только выругался и отвернулся.

Кабина скользила вверх. Вот она ушла в потолок, и стало темно.

— Гайто, — тихо сказал я, — ты ведь понимаешь, что сейчас произойдёт?

Спустя паузу послышалось приглушенное:

— Да…

— Хорошо…

25. Немного математики

Кабина остановилась в огромном пустом помещении. Двери открылись, Ликрам вышел первым и зашагал вперёд. У него под ногами после каждого шага загорались ярко-белые панели. Шлейф тянулся за ним, но медленно гас.

Следующим пошёл Гайто, за ним — Алеф и я. Последней вышла из лифта Илайя. Она не изменила себе. Даже не смотрела по сторонам, таращилась на экран планшета, где работы у неё было ещё — непочатый край.

Впрочем, я быстро убедился, что смотреть по сторонам нет ни малейшего смысла. Помещение было погружено в кромешный мрак, а световые панели невероятно успешно выполняли две функции: не позволяли сбиться с пути и создавали завесу, через которую нельзя было разглядеть ничего.

Как если ночью смотреть на улицу из ярко освещённой комнаты. Хочешь что-то разглядеть — нужно притушить свет. Тьма внутри — тьма снаружи, только так.

Ликрам остановился перед старым знакомым Храмом.

Стало ясно, что помещение это хоть и огромное, но не выше Храма. Я сумел разглядеть, что Храм упирается в потолок.

Значит, здесь оказалась Лин, когда Храм опустился.

Как она после этого попала в больничный цилиндр так быстро?

— Положи её на алтарь. — Ликрам пропустил вперёд Гайто. — И отвернись.

Гайто исполнил указание.

Здесь всё так же плавали голограммы, рассеивая тьму. Всё так же лежали Сердца Красавицы.

Их всё ещё было много. Ну… казалось, что их много. Но как же быстро они испарятся, если всё и дальше пойдёт так!

Мерзко такое говорить, мерзко так даже думать, но… Кажется, Ликрам был прав.

Притащив прорву народа в это «царствие небесное», мы обрекли его на скорую смерть.

И себя вместе с ним.

— У кого есть подходящее оружие? — спросил Ликрам. — У меня это меч, не совсем то, хотя…

— Катана, — буркнул Гайто и покачал головой.

— Кажется, у меня подходящее, — сказала Алеф, и у неё в руке очутился длинный кинжал. — Я готова.

Судя по лицу, она нихрена не была готова.

— Ты можешь передать его мне, — сказал я.

— Нет.

— Как скажешь.

Ликрам, как варвар-насильник разодрал обтяжку Лин, обнажив её грудь. Повернулся к Алеф и уставился на неё.

— Ну?!

Она приблизилась. Острие кинжала, дрожа, коснулось кожи Лин.

— З-здесь? — пролепетала Алеф, внезапно осознав, что помимо решимости не упасть в обморок, нужно ещё понимание того, как именно резать. Или, вернее, рубить.

Прорычав ругательство, Ликрам вырвал у неё кинжал и с размаху вонзил в тело Лин. Хруст и крик раздались одновременно.